Элегический жанр редко направлен на происходящие параллельно с рассказчиком действиям. Тем не менее, именно к анализу и осмыслению современных событий сводится роман Виктора Олеговича Пелевина.
Пелевин — один из самых известных и таинственных авторов нашего времени. Он практически не появляется на людях, зато едко отвечает излишне критичным журналистам с помощью опубликованных в независимых газетах эссе.
Он, как и его книги — единство и борьба противоположностей.
Творчество Пелевина всегда воспринималось неоднозначно — как критиками, так и читателями. Полупародия и дзен-буддистский "роман в полной пустоте", постмодернизм и роман-аллегория, искромётная ирония и горечь разочарований — число подходящих для его работ эпитетов почти бесконечно. Многие отказываются воспринимать все вышедшие после "Generation "П" произведения, кто-то обвиняет его в творческой деградации… Однако на деле Пелевин лишь растёт как автор, пробуя новые тематические ответвления, сохраняя уникальный язык повествования и блистательную парадоксальность сюжета.
Карты на стол, карты за столом… Чёткая неизменность правил и вольность их трактования. Несуразные выводы и игровая реальность. Технический спасатель мира и его личные мотивы…
Размышления героев полностью противоречат сущности арены событий, бездна между внутренним и внешним неизмерима…
Блестящая партия, сэр. Но обладателя куша вы не узнаете.
Никогда.
Виктор Пелевин — мастер игры слов и точных неологизмов, динамичного рассуждения и художественной лепки текста из самых разных материалов. Сам термин "цукербрин" образуется слиянием фамилий Марка Цукерберга (создатель Facebook) и Сергея Брина (один из основателей Google-поиска). Пелевинский мир абсурда пронизан тонкой иронией и грубым сарказмом, а отсылки к сочинениям древнегреческого драматурга Еврипида соседствуют с явной аллюзией на сказку Карло Гоцци.
Истинная фьяба, трагикомическая сказка…
Сказка ли?
Очень ценю этого автора за необычный философский взгляд, за умение вплетать в свои сюжеты непростые метафизические теории, часто может быть даже частично собственного построения. Но вот сарказм на злободневные темы, которого особенно много в этой книге, у меня вызывает что-то вроде раздражения. Если мне хочется почитать чего-нибудь такого, я беру Сорокина.